Путешествие в Италию через сто лет после Юлии Фаусек

Елена Хилтунен при  поддержке Валентины Михайловой и Алексея Колабаева

фото автора

Семейство Кармине и Лены Амаро встретило нас в аэропорту, и все мы вместе под волшебную неаполитанскую музыку отправились в город Кастелланца (Castellanza) недалеко от Милана в ресторанчик друга Кармине Франческо есть настоящую итальянскую пиццу. Заранее скажем: лучше, чем повар этого ресторанчика, пиццу «Маргарита» во всей Италии не готовит никто. А в шестнадцать ноль-ноль уже была назначена встреча с Грацией Хонеджер Фрешко.

Вот мы стоим у ворот её дома с садом. Три двухсотлетних гималайских кедра, раскинувших в небе свои древние шероховатые ветви, хранят торжественность и покой увитой виноградом старинной двухэтажной виллы. Все как в волшебной сказке: большая добрая собака у дверей, камин, стол с плюшевой скатертью, темная резная мебель, картины в золоченых рамах. И встречают гостей удивительно живые и приветливые старики, которым почему-то сразу хочется поклониться в пояс. Грация Фрешко усаживает нас за стол, принимает серьезный вид и требует немедленного рассказа о России.

– Как же так, – удивляется она, – вот у меня Лента истории развития Монтессори-педагогики в мире. Разноцветные линии разных стран. А линии России нет! Почему? Железный занавес? Сталинские репрессии? Война? Но это давно позади. Ведь ваши русские были одни из первых, кто подхватил монтессори-педагогику. Вот у меня свидетельство. И Грация дарит нам копию статьи из старой книжки «Психоарифметика» Марии Монтессори, где она рассказывает о своей русской коллеге Юлии Фаусек.

– Вы должны в ближайшие дни дополнить эту Ленту своей линией!

Грация Фрешко рассматривает наши подарки – русские издания работ Монтессори, номера журнала «Монтессори-клуб» – и, наткнувшись на одну из старинных фотографий, рассказывает её историю. Оказывается, на ней изображена комната американской виллы барона Франкетти. Его жена, дружила с Татьяной Сухотиной–Толстой. В 1908 году, узнав об открытиях Монтессори, она написала несколько статей об итальянских Домах детей, и восхищенный барон пригласил Марию Монтессори в гости. «Вы можете завтра умереть, и мы не узнаем секрет Вашей педагогики. Немедленно садитесь и пишите книгу!», – сказал барон Монтессори. И настоял, чтобы она сначала в Америке, а потом на его итальянской вилле Ла Монтеска в Риме создала свою первую, и, как оказалось, единственную собственноручно написанную книгу. На этой же вилле в 1909 году проходил первый учебный курс по подготовке монтессори-педагогов. Теперь мы знаем имена всех его участниц, среди которых имя Анны Маккерони. Она прошла рядом с Марией Монтессори до конца её жизни и написала её биографию, где на первой странице написано: «О Марии Монтессори, как я её знала». Теперь у нас есть эта книга и, надеемся, скоро мы переведём её на русский язык. Грация так же подарила нам оригинал лекций Марии Монтессори на её первом учебном курсе опубликованных в документах Римского Университета. Впоследствии вилла барона Франкетти стала называться виллой Волконских, и сейчас в ней находится представительство России в Риме. Какая удивительная связь!

Грация стала рассказывать о себе. Родители с трёх лет водили её в case dei Bambini. Садик находился в центре Рима около Ватикана, а в 1928 году она пошла в школу. Уже в тридцать четвёртом стало известно, что её садик закрыт властями. Потом была война, фашистский режим. После войны стала учиться монтессори-педагогике, и более всего интересовалась работой с маленькими детьми – грудничками. Грация показывает нам фотографию, где она стоит рядом с Марией и Марио Монтессори среди участников VIII Международного Конгресса в Сан Ремо (август 1949 года). А в следующем году она уже слушала лекции М.Монтессори в Международном Центре педагогического обучения в университете города Перуджа. Всю свою дальнейшую жизнь она посвятит работе с самыми маленькими, напишет множество замечательных книг для молодых родителей. А ещё книжку о Марии Монтессори, которую она нам подарила в надежде, что её прочтут и в России.

– Трудно быть всю жизнь монтессори-учителем? – спросили мы Грацию Фрешко. Она ответила, что надо просто следовать некоторым правилам, описанным у Монтессори, и будет легко. Например, не забывать презентовать ребёнку даже самую пустяковую для взрослых работу. Скажем, как перелистывать страницы книги, как складывать носовой платок. Второе правило – говорить с детьми, точно произнося каждый звук. Третье – быть максимально собранной, давая презентацию, не делать ни одного лишнего движения. Четвёртое – помнить, что презентацию мы даём ребёнку для того, чтобы потом не делать ему замечаний и не ругать его. Ещё надо помнить, что на любую презентацию должно уходить всего 3-4 минуты, ребёнок продолжает работу самостоятельно. И только в начальной и подростковой школе для презентации можно собирать вокруг себя трёх или четырёх детей. С дошкольниками Монтессори-учительница работает индивидуально.

– Теперь, – сказала на следующее утро Грация, – я покажу вам приёмы бисероплетения. Это любимое занятие детей 5 – 6 лет. Для него есть специальное маленькое приспособление. И она достала какую-то рамочку, красный гребень, толстую иглу, цветные нитки и баночку с бисером…

Что для детей главное в бисероплетении? Скажете – развитие мелкой моторики? Косвенно это, конечно, важно. Но для пятилетнего ребёнка важнее всего сделать своими руками некий реальный продукт. Например, сплести квадратик-подставочку под чашку или ещё лучше – браслетик или чудо-бусы. Причем мальчики тоже любят делать украшения. А какая нужна точность в работе! Какая концентрация внимания! Можно даже представить, что ребёнок в этой работе проходит стадии человеческого развития. Недаром в египетские гробницы вместе с фараонами хоронили и их одежды и украшения – ценили такую тонкую работу. А современный человек ее и в пять лет вполне может освоить….

Каждый раз после бесед с Грацией Фрешко мы делали перерыв и выходили в сад. А дети Лены и Кармине играли там постоянно. То звенят в колокольчик, прицепленный к ветке огромного кедра, то пытаются сорвать с дерева пока ещё неспелую хурму, то возятся с собакой. Маленький Илья научился сам забираться на три ступеньки крылечка и спускаться с них вниз, а Стефания рисовала наши портреты и дарила на память. Леночка – их мама – самоотверженно работала нашим переводчиком и, казалось, без неё такие важные беседы с Грацией Фрешко, да и вообще все наше путешествие были бы невозможными.

Мы собирались в Рим. Было одно дело, которое казалось нам едва ли ни самым важным в нашем путешествии. Мы взяли с собой старинную книжку Юлии Ивановны Фаусек «Месяц в Риме в Домах детей Марии Монтессори» и мечтали пройти теми улицами, какими ходила первая монтессорианка России летом 1914 года. Ни Лена, ни Кармине Амаро, ни Грация Хонеджер Фрешко не верили, что мы сможем успешно выполнить эту задачу. «Вы не представляете, что такое Рим, – сомневалась Грация, – вы в первый же день заблудитесь, и нам придётся искать вас где-нибудь под мостом…» Но мы не отступали. Лена собрала нам в кошелку помидоры, моцареллу и сухарики, а Кармине купил билеты в кассе, и так понятно по-неаполитански жестикулировал с билетером, что мы без слов поняли, на какой поезд нам садиться, и когда будет станция, на которой выходить.

Итак, из Кастелланца мы отправились через Милан в Рим. Рано утром вышли из миланского метро на главной площади города. Площадь называлась Пьяцца Дуомо. На фоне ярко-голубого уже с утра жаркого итальянского неба как-то неожиданно смело взлетели ввысь сто тридцать пять кружевных белокаменных шпилей Миланского Собора. Говорят, он строился шесть веков. Приблизившись к этому неземному чуду, мы разглядели сотни каменных деревьев, животных, воинов – персонажей каких-то древних сказаний и легенд. На самом высоком шпиле возвышалась знаменитая статуя Мадонны высотой более 4 метров, выполненная из позолоченной бронзы.

Мы вошли внутрь Миланского Собора и невольно притихли от его строгого величия и изящества, которое создавали тёмные своды, рассечённые разноцветными мозаичными окнами, формой своей повторяющие готические линии многочисленных арок.

Но самым фантастичным был пол собора. Его изумительно тонкий орнамент составлен из плит мраморного камня синих и оранжевых тонов. Приглядевшись, мы вдруг обнаружили в этом орнаменте… круги, квадраты, овалы и треугольники, которые штрихуют маленькие дети, прикладывая к бумаге металлические рамки и вкладки Монтессори. Это показалось нам волшебством! Открыв текст Юлии Ивановны Фаусек «Рисование», мы тут же нашли строки, один в один рассказывающие о феномене детских наблюдений геометрических форм Казанского собора в Санкт-Петербурге. Приведем здесь эти строки.

«Сентябрь 1921 г. Шестилетняя девочка Паня, в детском саду при Институте Дошкольного Образования, обратила внимание на мозаичный пол в Казанском Соборе. Она сказала мне: «Там есть круг и треугольники, как у нас». Вчера мы пошли в Собор (я, Паня и еще двое детей из нашего детского сада) и осмотрели хорошенько пол, разобрали все фигуры. Дети ползали по полу, водили пальцами по контурам плит пола. «И такой у нас есть, и такой, и такой», – говорили они наперебой, находя знакомые формы. «Четырехугольник, восьмиугольник, квадрат, треугольник», – определяли они. Они не шумели, не бегали, вели себя тихо и благоговейно. Мы сели отдохнуть. Я подняла голову, и дети подняли головы, и мы стали любоваться прекрасным лепным потолком. «Ай! Что наверху», – воскликнула Паня, – она увидела потолок в первый раз. «Он — горой». Так определила она свод. Потом мы полюбовались внутренностью купола. «Высоко, высоко, круглый, и окошки кругом.... А в окошках солнце», – говорила Паня. На плитах пола Паня с точностью определяла цвета. Погладили колонну и решили, что металлические подножья холоднее, а камень колонны глаже. «Золото», – сказала Паня, указывая на медные подножья. Мы получили в этот день незабываемое эстетическое впечатление.

Паня попросила меня нарисовать ей орнамент, который мы наблюдали на полу Собора. Я исполнила её просьбу, и на другой день она раскрасила его в точности цветами, какие заметила в орнаменте. В одном месте она не помнила цвета. «Пойду, посмотрю», – сказала она. Пошла, посмотрела, и на другой день закончила рисунок»…

На этом наши приключения с орнаментами Миланского Собора не закончились. Мы вышли на площадь и зажмурились от брызнувших на нас солнечных лучей, пестроты куда-то направляющейся и весело болтающей и жестикулирующей толпы горячих итальянцев, пахнущих пиццей, и многочисленных путешественников других народностей. Нам захотелось поскорее перебежать улицу и войти в тень. Скорее в тень!

Мы вошли в огромный четырехэтажный книжный магазин, расположенный в старинной галерее Джузеппе Менгони. Сверху галерея покрыта куполом из стекла и железа, её центральная часть сделана в форме креста, который образуют сходящиеся боковые галереи. Сегодня галерея знаменита своими книжными магазинами и ресторанами.

Мы спросили о книжках Марии Монтессори. Нам немедленно представили их. И каково же было наше удивление, когда на обложке одной из них мы увидели те самые орнаменты Миланского Собора, похожие на рамки и вкладыши Монтессори! Это был второй том её "Научной педагогики". Мы, конечно, купили эту книгу издания 2009 года…

Эти фотографии сделаны из окна маленькой римской гостиницы сестер милосердия, где мы остановились на ночлег в Риме. Ничего особенного – на одном снимке оранжевые крыши (мы заметили: в Риме нет одинаковых домов и одинаковых крыш) и над ними возвышается купол величественной базилики Святого Петра, а на другой – парочка экзотических пальм, похожих на встрепанных длинношеих птенцов, заблудившихся в римских переулках. Мы искали на карте старинные улицы, по которым сто лет назад летом 1914 года ходила Юлия Ивановна Фаусек. Она целый месяц каждый день посещала Дома детей Марии Монтессори, чтобы узнать секреты её замечательной педагогики. Мы нашли эти улицы, и в первый же день начали своё путешествие.

У Юлии Ивановны этот Дом детей описан так. «Прекрасное большое здание, в котором помещаются две городских элементарных школы – мужская и женская, с обширным двором, обсаженным по краям деревцами, с великолепным видом вдаль, одним своим фасадом выходит на улицу Джордано Бруно, другим на широкий проспект Делл Милицие».

Мы легко нашли это здание. Дощечка с названием улицы Джордано Бруно висит как раз на том самом углу, о котором пишет Ю. Фаусек. А школа, действительно, огромная. Над одним входом каменными буквами написано «Начальная школа для мальчиков», а над другим – «Начальная школа для девочек». И рядом какое-то училище, похожее на военное. Мы походили вокруг. Двери закрыты – каникулы. Мы знали от Грации Фрешко, что здесь уже давно нет школы Монтессори, и можно только представить, как выглядели ее комнаты сто лет назад.

«Под «Дом детей», – пишет Юлия Фаусек, – отведены две большие светлые комнаты, передняя, в которой помещаются умывальники и все принадлежности для туалета детей, и маленькая кухня, в которой готовится каждый день или суп или макароны. Передняя широкой дверью с несколькими низенькими ступеньками выводит детей во двор. Обширные окна, на уровне человеческого роста, с широкими рамами дают прекрасный мягкий свет и завешаны шторами традиционного римского терракотового цвета…

Первая комната, предназначенная для занятий, разделена аркой на две части: в первой – большей, белые столики и маленькие стулья, низенькие шкафчики, хранящие дидактические материалы, полочки, шкаф с посудой. Во второй – меньшей – шкаф с мелкими ящиками, хранящими детские вещи (рисунки, тетради). Каждый ребёнок имеет свой ящик, который он должен содержать в порядке. В углу стоит фортепиано, под одним окном низенький столик с набором колокольчиков. На полу начерчен красной линией ромб, а в ромбе эллипс для маршировки под музыку.

На стенах – большая Мадонна, запеленатые младенцы и несколько прекрасно исполненных картинок в красках итальянского художника Гойа, изображающих отдельных животных и растения, свойственные Италии. Есть несколько низко прибитых классных чёрных досок, разлинованных и без линеек, карточки с обозначением дней и месяцев, стенной календарь и общая биографическая карта детей, написанная очень мелко и повешенная высоко, чтобы дети не могли читать ее. На шкафчиках цветы в вазочках, банках, кувшинах – много цветов, наполняющих своим ароматом всю комнату. Руководительница Анна Маккерони угадала, чем победить сердца маленьких итальянских бедняков, дав им музыку и много цветов. Все итальянские дети любят цветы с какой-то неукротимой страстью. Во второй комнате, кроме нескольких гимнастических снарядов, описанных Монтессори в её книге «Дом ребёнка», нет ничего. Комната предназначена для игр и отдыха в плохую погоду…

Ребятишки, посещающие «Дом детей» в Порта Трионфале, – дети очень бедных родителей: кондукторов трамваев, торговцев фруктами и овощами, каменщиков, мелких мастеровых, мусорщиков, чистильщиков сапог и прачек. Всего детей около пятидесяти. Они живут по большей части на двух улицах, на которые фасадом выходит школа, или в ближайших переулках, так что им ничего не стоит прибежать в свой «Дом». Зимой незадолго до 8 часов утра, а летом до 9, малютки собираются у дверей школы и с нетерпением ждут, когда откроется широкая дверь и их впустят в «Дом». (Юлия Фаусек. Месяц в Риме в «Домах детей» Марии Монтессори).

В тексте Юлии Ивановны не написано, что эта школа относится к Обществу улучшенных жилищ, которое и было главным организатором и вдохновителем школ Монтессори в Риме. Но что-то подсказывало нам, что жилые дома этого Общества должны находиться где-то рядом.

Так вот же они – на другой стороне улицы Джордано Бруно! Надо только войти в ворота и удостовериться, что наша догадка верна.

Ворота оказались заперты. Как войти? И тут – опять волшебство: к воротам подходит милая женщина с коляской и открывает их своим ключом! Зовут её Татьяна Симакина. Она врач из Москвы. «Да, – говорит, – живём в домах для бедняков, построенных в начале ХХ века. Входите!»

Мы вошли в заросший цветущими олеандрами и южными деревьями дворик и сразу обнаружили мемориальную доску в честь инженера Эдуардо Таламо – главного устроителя Общества улучшенных жилищ.

Разговорились о том, как всё-таки мудро поступили сто лет назад власти города Рима, решив реформировать социальную сферу города с помощью строительства недорогого жилья и создания лучших образовательных учреждений для детей, живущих в этих кварталах. Достойное образование и воспитание младшего поколения – прекрасный путь к повышению культуры всей нации. Эдуардо Таламо увидел, что школы Монтессори могут выполнить эту великую задачу.

Рим город контрастов. Величественные развалины античных храмов, выбеленные поныне действующие монастыри, базилики монархов, неприступный Ватикан, обнесённый пышущей жаром каменной стеной с дырками бойниц и старинными колонками водных фонтанчиков у подножья. А рядом – совсем близко – зачуханные дома бедняков с облупленными стенами и затворенными коричневыми ставнями. Стены и заборы исписаны граффити, а медленно разрушающиеся балкончики и веранды украшены манящими цветами ядовитых олеандров в кадушках или просто растущих вдоль разбитых тротуаров. Рим благоухает розами и магнолиями, и в то же время умело выпеченной в печке пиццей и пряностями паст и лозаньи. Здесь лучшая летняя еда – сладкие сочные арбузы и красные дыни, которые продаются кусками по 1 евро штука. Здесь в кофейнях варят крепчайший неаполитанский кофе, от которого пьянеешь после первой крохотной чашечки. Современный Рим весь в движении. Старики и молодые, мужчины и женщины куда-то несутся на своих мотоциклах и скутерах, не особенно уважая правила движения и пешеходов. Мы шли по улицам Рима пешком, и наслаждались своеобразием духа этого древнейшего на нашей планете удивительного города.

Итак, мы на улице виа Гиусти, где стоит идеально отремонтированный несколько лет назад Францисканский монастырь – тихое прибежище строгих и серьезных монахинь со всего света, нашедших здесь свое место и покой.

Нас впустили в монастырскую дверь, но сказали, что ни о каком доме детей Монтессори здесь не знают. Зато МЫ знали точно, что Дом детей здесь был. И вот его фотографии из книги Марии Монтессори «Дом ребёнка. Метод научной педагогики».

На первой Мария Монтессори беседует в монастырском саду со своей ученицей сестрой Изабеллой, которая была в монастыре наставницей младших ребятишек. Вот как об этом пишет Юлия Ивановна Фаусек.

«Монахини Францисканского монастыря приняли к себе на воспитание несколько сот сирот после Мессинского землетрясения. Летом 1914 года их было в монастыре триста в возрасте от пяти до пятнадцати, шестнадцати лет. Большинство из этих детей, теперь школьного возраста, ходят в элементарные школы, более способные – в технические, некоторые учатся ремёслам.

Самые младшие из них были привезены новорожденными в возрасте от нескольких дней до нескольких месяцев. Их всех окрестили в монастыре, за немногими исключениями, конечно, во второй раз, так как совершенно было неизвестно, чьи они. Крестные отцы дали им фамилии, а монастырь приютил, как и прочих, до тех пор, пока они в состоянии будут сами зарабатывать себе хлеб.

Монахини обратились к Монтессори с просьбой устроить у них «Дом детей» для сирот дошкольного возраста. Монтессори дала им свою учительницу, и некоторое время сама руководила устроенной ею школой. В настоящее время большинство детей из «Дома» достигло школьного возраста, осталось только около десятка пяти-шестилеток. Монахини, чтобы не закрывать «Дом», стали принимать детей со стороны за ничтожную плату (2, 3 лиры в месяц). Всех детей теперь немного более тридцати. При мне было двадцать пять, так как некоторые уехали с родителями (матерями) за город. Родители детей – кондукторы загородных трамваев (получают больше, чем городские), мелкие торговцы, ремесленники, мелкие телеграфные и почтовые служащие, содержатели маленьких кафе.

Занятия ведет теперь не прежняя учительница, а монахиня – сестра Изабелла, значительное время учившаяся практически и теоретически у Монтессори. Сестра Изабелла – идеальная воспитательница. Очень образованная, сравнительно еще молодая, красивая, умиротворяюще спокойная, с мягкими и изящными манерами, с чарующим голосом…».

Вслед за монахинями мы прошли в маленькую капеллу, где душевный мир и тишина разлиты в каждом сантиметре мерцающих стен и икон с ликами Мадонны и святых глядящих с высоких изящных сводов. А затем оказались в чудесном мандариновом саду, который вряд ли претерпел серьезные изменения со времен М. Монтессори.

«Обширная и высокая комната монастыря – «Дом детей», в который дети входят со двора по коридору, а посетителей, входящих с улицы, проводят через маленькую капеллу, открывается широкими дверями с полукруглыми сводами в прелестный монастырский сад. Все очарование такого сада с великолепными растениями, с клумбами роскошных цветов, с фонтаном, с галереями, с изваяниями Мадонны и святых в нишах, прекрасно знают все, кто бывал в Италии».

Здесь мы поняли, что для итальянских детей сад имеет едва ли ни первейшее значение в жизни, они можно сказать, дети сада. Теплый воздух Италии, которым люди дышат с рождения, манит их из дома в лоно цветов и деревьев.

Во Францисканском монастыре сейчас нет детского сада или школы Монтессори. И потому нам представляется важным сохранить в памяти и, возможно, аккуратно воспроизвести хотя бы некоторые детали обстановки детских рабочих комнат монастыря, которые описала для нас Юлия Ивановна Фаусек.

«Школьная обстановка приблизительно та же, что и в «Доме» на Порта Трионфале, только столики и стулья не белые, а лакированы под дуб. Столики стоят такими же рядами, те же низенькие шкафы для дидактического материала, и один с мелкими ящиками для детей, такие же стенные чёрные доски и одна стоячая, та же Мадонна, те же младенцы. Только на шкафчике, хранящем детские работы, стоит маленькое мраморное изваяние Мадонны с постоянно теплящейся перед ней лампадой и свежими цветами. По сторонам этого шкафа два низких столика. На одном стоят корзинки с мелкими игрушками, на другом маленькие коробочки со всевозможными билетиками для чтения. Над столами картинки с собаками, цыплятами, утятами, те же, что и у нас в школе. Треть комнаты свободна от мебели. Только у одной стены буфет с посудой, да в углу фортепиано. На полу красной чертой обозначен эллипс. В коридоре устроены вешалки для детской одежды и умывальники, а в небольшом садике у кухни – резервуары с водой, в которых дети моют посуду…». (Месяц в Риме в Домах детей Марии Монтессори).

Вот как выглядела улица Дей Марси сто лет назад, и вот как она выглядит сейчас. Изменений не так уж много – это место так и осталось бедным районом Рима, где живут местные работяги, лавочные торговцы, работницы пиццерий и мелких магазинчиков. Трущоб, конечно, не наблюдается, но и богатых частных домов и вилл тоже нет. На углу все так же стоит водяная колонка, из которой, возможно, носили воду и в первый в истории «Casa dei bambini», который был открыт Марией Монтессори в 1907 году в улучшенных жилых домах инженера Эдуардо Таламо, где Дом детей работает и по сей день.

Понятно, что за долгие годы многое изменилось. И, наверное, этот римский квартал и внешне и внутри не раз ремонтировался и заселялся новыми поколениями жильцов. Теперь можно только с натяжкой узнать двор, в котором столетие назад Мария Монтессори произносила свою речь при открытии «Casa dei bambini».

Мы с волнением прошли через арку, объединяющую дома Общества улучшенных жилищ и очутились в зелёном и благоухающем теперь дворике, который так не похоже изображен на старом фото.

Вот стеклянная входная дверь, высокий лестничный пролёт, уходящий ввысь до самой крыши, по которому много лет назад, как рассказывает история, каждый день поднималась и спускалась директриса Дома детей – она жила в этом же доме. А вот входная дверь в «Casa dei bambini». На всякий случай стучимся… Никого – каникулы закончатся только 1 сентября, как в России. Зато на дверях уже висит список детей, которые придут сюда через месяц, то есть спустя больше, чем столетие, после открытия этого удивительного детского сада: Андреа Арбарелла трёх лет, Бенедетта Бассо пяти лет, Риккардо Монти шести лет… Всего 21 ребёнок. А еще из объявлений можно узнать, что едят каждый день на завтрак, обед и ужин дети Монтессори. У итальянцев существует культ еды, поэтому мы и сообщаем основное меню «Casa dei bambini» на 2010 год. Паста (макароны) с помидорами, ризотто из овощей, крем-суп с курицей и на десерт каждый день фрукты и желе. Утро и вечер дети проводят на улице. Во дворике, куда они спускаются по специальной лестнице стоят высокие песочницы и ванночки для воды с крышками, чтобы все их содержимое всегда было чистым, а также висят качели и лесенки, которые описаны у М. Монтессори в книге «Дом ребёнка. Метод научной педагогики»…

Наше путешествие заканчивалось. Мы вернулись в Кастелланца, чтобы попрощаться с нашими новыми друзьями, Показали Грации Фрешко римские фотографии, записали на диск волшебные неаполитанские песни, которые теперь слушаем снова и снова, сели в самолет и возвратились домой.

Наш рассказ о неделе, проведённой на Родине Марии Монтессори, подошел к концу. Мы многое увидели и поняли, получили ответы на вопросы, которые раньше часто возникали в нашей работе. Теперь мы точно знаем, как важно не забывать нашу историю, чувствовать корни великого дерева, которое мы на равных взращиваем вместе с педагогами разных стран и разных национальностей, - дерева, посаженного когда-то гениальной итальянкой Марией Монтессори. Мы обязательно впишем свою российскую линию в Ленту времени мировой истории Монтессори-педагогики и познакомим читателей журнала «Монтессори-клуб» с отдельными статьями «Тетрадей Монтессори», которые уже много лет издаёт в Италии Грация Хонеджер Фрешко. И наши статьи, как она обещала, тоже появятся на страницах «Тетрадей». Мы хотели бы дружить с итальянскими коллегами, приглашаем их в гости и обещаем приехать и обсудить нашу общую теперь работу. Так что до скорых встреч, друзья! 

Статья из журнала «Монтессори-клуб» № 4 (24) 2010 г.