Почему класс Монтессори - не волшебный домик и не оазис детских сказок, а точно выверенная лаборатория-мастерская?

Из доклада «О внимании у маленьких (по Монтессори)» 

Издательство «Начатки знаний», 1922 год

Монтессори подметила одно характерное явление у маленьких детей, воспитывающихся по ее системе. Явление это заключается в способности фиксировать внимание с необыкновенной интенсивностью на каком-нибудь предмете. Проявление этой способности служит, по ее мнению, указателем пробуждения внутреннего, «психического» роста ребенка. «Случается, –говорит она (Dr. Med. Maria Montessori. L’autoeducazio nenelle scuole elementari), – что ребенок вдруг обратит внимание на какой-нибудь предмет, использует его и начинает повторять беспрестанно одно и то же упражнение. Один повторяет упражнение двадцать раз, другой – сорок, а третий – двести раз, и это есть первое проявление внимания, как знак тех актов, с которыми связан внутренний рост ребенка».

Маленький ребенок окружен той же высшей средой, что и взрослый, но разница в том, что все окружающее, весь бесконечно сложный внешний мир валятся на его слабое сознание колоссальным количеством впечатлений. Он живет поистине в хаосе, в котором его слабый ум тщетно бьется, стремясь найти путь к порядку. Все ощущения, воспринимаемые внешними чувствами, спутаны, слиты. Он живет как во сне или в какой-то чужой стране, где все непонятно, странно и часто страшно. Если бы не существовало в детях природной самозащиты, всепобеждающей жизненной силы, все дети погибли бы в раннем возрасте от непосильной борьбы сознания с хаотическими впечатлениями внешнего мира. Но разве мало видим мы детей, которые не погибли буквально, но которые производят впечатление ненормальных, немножко сумасшедших, будущих кандидатов на всевозможные нервные страдания, неуравновешенность, а, следовательно, на неспособность к жизненной борьбе. Как страдают эти дети, может себе представить каждый вдумчивый человек по собственным воспоминаниям.

 

Если мы вникнем хорошенько в этот вопрос, то к выражению «золотое детство» придется отнестись с некоторым сомнением. В настоящее время нам особенно надо над этим призадуматься, ибо мы должны готовить людей сильной воли, людей, прежде всего, спокойных, уравновешенных. Уравновешенность – это колоссальная экономия душевных сил ребенка, и что тяга к ней существует у детей, отмечал еще Песталоцци.

Бесконечные «Почему» и «Зачем» детей, часто так радующие родителей и воспитателей, – не являются ли они внешним проявлением мучительных исканий уже потрясенных детей в нервном отношении? А этому очень способствуют взрослые, не только давая ответы, часто непосильные для уразумения маленького ребенка, но и вызывая эти вопросы, окружая их неподходящими предметами и неподходящими разговорами. Капризы, плач, плохой аппетит, беспокойный сон детей – вот жалобы интеллигентных родителей еще очень недавнего времени. А в настоящее время? Не берут ли тяжелого греха на душу некоторые воспитатели, стараясь дать детям как можно больше раздражающих впечатлений?

В одной очень интересной книжечке итальянского педагога Baratano «Discorsi vu l’Educazione» мы находим такое место: «Ребенок любопытен. Кто не был мучим бесчисленными «почему» детей? Кто не останавливался в изумлении перед их философскими сентенциями, перед остроумием их критики, перед неотступным желанием все узнать? Но нельзя смешивать это любопытство с высшей умственной активностью. А также нельзя усматривать в ребенке ни науки, ни философии: это только инстинкт. Только воспитание перерабатывает любопытство в мысль. Я говорю «воспитание», но не обучение, которое может быть лишь простой передачей сведений».

Попадая в обстановку свободной и спокойной, организованной работы, в которой дети находят предметы, отвечающие их психическим запросам соответственно возрасту, дети даже с самым взбудораженным умом понемногу успокаиваются, находят точку опоры для начала уравновешенности, для внутреннего упорядочивания. Ребенок, даже трехлетний, в каких бы условиях ни жил раньше, приходит в детский сад уже со значительным багажом, но этот багаж находится в страшном беспорядке, и чтобы найти что-нибудь необходимое, как-нибудь в нем разобраться, обладатель его бьется в тщетных усилиях. Он ищет помощи во внешнем мире, но и внешний мир представляет для него тот же беспорядок, тот же хаос, что ивнутренний. Он перескакивает с одного предмета на другой безо всякого руководящего пути. Отсюда и неустойчивость детского внимания.

 

Найдя для себя предметы, которые дают ему не содержание его умственного багажа, а порядок для содержания, ребенок успокаивается. Природная сила, управляющая его психическим образованием, направляет его внимание к тому предмету, к которому у него существует больше всего «влечения» в данное время. Подготовка умственных центров в отношении к внешнему миру, о которой мы говорили раньше, происходит в ребенке сама собой, без старания учительницы. Он жадно хватает предметы, признаки которых смутно жили уже в его сознании, исследует их. И тогда ребенок проявляет такую фиксацию внимания, о которой не помышлял ни один воспитатель. С этого момента, момента фиксации внимания, начинается внутреннее упорядочивание психического роста ребенка.

«Всякий раз, как проявляется подобная поляризация внимания, ребенок начинает совершенно преобразовываться, становиться более спокойным и интеллигентным. Он показывает необыкновенные внутренние качества, проявление высоко преобразованной души», – говорит Монтессори. И это постоянно подтверждается в нашей практике. Ребенок сосредоточенно работает и умолкает. Его «Почему?» и «Зачем?» приобретают характер логического мышления, а потому в значительной степени исчезают. Он сам находит ответы на вопросы. Из массы осаждавших его вопросов в смутной форме он сосредоточивается на немногих, задаваемых ему предметами и наиболее важных для него в данное время. И тем он обретает свое психическое здоровье. «Это заставляет нас думать о человеке, который вдруг растерялся среди окружающего и остается в состоянии хаоса до тех пор, пока какой-нибудь специальный предмет не привлечет его интенсивно, не зафиксирует его внимание. Тогда человек как бы возрождается, чувствуя, что начинает жить снова» (слова Монтессори).

Монтессори верит в «природную силу», управляющую психическим образованием человека, толкающую его к духовной деятельности. Это обнаруживают маленькие дети, поставленные в нормальную обстановку умственной работы. Такое ценное и высокое качество человеческой души может успокоить в наше тяжелое время каждого воспитателя маленьких детей. В этом отношении дети остались теми же детьми, какими были всегда. Забота и обязанность воспитателя – поставить их в надлежащие условия психического роста. Обязанность государства – дать возможность соблюсти эти условия. Все неприятное, уродливое, наносное внешнее не в силах будет тогда заглушить внутреннего драгоценного содержания. «Если и есть сомнение в природной силе, управляющей психическим образованием, опыт работы с нашими маленькими детьми может быть «решительной пробой»». Ни один учитель не может своим искусством вызвать таких явлений внимания.

Силу сосредоточивания маленьких детей трех, четырех, пяти лет можно сравнить с таковой же у гения. «Эти крошки в своих проявлениях внимания являют как будто детство людей необыкновенных – таких как Архимед, Ньютон и других», – говорит Монтессори. Подобные эффекты устанавливаются фактом спонтанных упражнений, которые являются выражением внутреннего развития личности, растущей и организующейся. Учительница управляет этими явлениями, но не направляя внимания ребенка по своему усмотрению. Ее искусство – в понимании (в наблюдении) и невмешательстве в естественные явления.

Монтессори проводит параллель с физическим развитием ребенка. Организм развивается самостоятельно, мы не можем его подтолкнуть, мы можем только создать благоприятную обстановку, дать подходящую пищу, отвечающую нуждам организма. В жизни духа то же самое: правильная внутренняя жизнь – вопрос здоровья и даже жизни человека.

Младенец готовится к хождению лежа и в спокойном глубоком сне. Сосущий ребенок готовит свои зубы подобно птенцу, который готовится к полету, не летая, а оставаясь спокойным: в тесном гнезде среди других птенцов. Мы не можем поставить ребенка на ноги и сказать ему «ходи», не можем заставить сосущего младенца грызть корки, не можем вынуть птенца из гнезда и, подбросив его на воздух, ждать от него полета. Приготовления к жизни не прямые, а косвенные. Придет момент, когда ведомый какой-то внутренней таинственной силой младенец станет на ноги и сделает свой первый шаг, а птенец вылетит из гнезда. «Всемогущая природа, – говорит Монтессори, – для образования своих творений требует только покоя, все остальное она даст им».

В жизни духа этот покой необходим всем, а маленькому ребенку – в особенности. Для этого достижения необходимы благоприятная обстановка, внешние предметы, отвечающие внутренним запросам, и свобода выбора среди них. Воспитателю остается ждать спонтанных проявлений и наблюдать, что и является основанием, дающим возможность углубить новую педагогику. Необходимое же для психического развития ребенка должна установить наука опытным путем. И тогда мы увидим, что интеллект, воля и характер развиваются вместе подобно физическому образованию мозга, желудка, мускулов и всех органов ребенка, которые растут в совокупности в стройном порядке, если условия тому благоприятствуют.

 

Ребенок сам держит свое внимание в состоянии напряжения, сам ведет себя по пути от известного к неизвестному. В его мозгу присутствуют уже все элементы, которые дает ему Монтессори (цвета, размеры, формы, звуки и прочее), но, как мы уже повторяли не раз, в хаотическом беспорядке. Беспорядок приводится понемногу в порядок, и известное устанавливается в ребенке как полная система идей, которая строится вниманием самого ребенка.

 

Отсюда становится понятной та повторность упражнений и постоянный возврат к безошибочным упражнениям, которые так поражают свидетелей подобных фактов. Ребенку нужно утвердить в себе это известное, чтобы понять вполне неизвестное. Если неизвестное не поддается его пониманию, он возвращается к известному и в нем ищет подкрепления. И часто бывает, что неизвестное открывается ему мгновенным озарением, интуицией только потому, что известное утверждено в нем непоколебимо. По одному из прекрасных определений И.И. Лапшина, «интуиция есть мгновенная трата заранее накопленного, часто огромного капитала». Такие мгновенные траты, настоящие открытия, мы постоянно наблюдаем у наших детей.

Но чтобы установился подобный психический процесс, мы должны дать ребенку полный систематический материал, отвечающий его запросам. Случайными предметами мы никогда не достигнем подобных эффектов. 

«Переход от известного к неизвестному, от простого к сложному, от легкого трудному не может произойти перескакиванием с одного предмета на другой без определенной системы. Предметы должны быть связаны одной общей идеей, но каждый со своим специальным характером. Предметы, нанизанные случайно, вызывают лишь шатание мысли», – говорит Монтессори.

Утвердив неизвестное, вызванное естественным влечением, ребенок получает интерес к неизвестному. От первичных импульсов, которые направляют его внимание на внешние предметы, он переходит к приобретениям более высокого качества. Он сам начинает открывать для себя свой мир. Первичные импульсы, которые толкают его внимание на внешние предметы, преобразовываются интеллектом в сознательные волевые изыскания.

Получая одинаковые элементы, то есть материал, в котором его инстинктивное внимание направляется на размер, формы, звуки, цвета, тяжести (материал для воспитания органов чувств), и приведя их в известность, чему способствуют также индивидуальные уроки, ребенок начинает собирать впечатления внешнего мира в порядке. Каждое впечатление получает свое место («как в хорошей библиотеке», – говорит Монтессори) и открывать свой мир в том направлении, куда ведет его внимание по пути внутреннего влечения, определяющего его будущие интересы. Каждый берет из окружающего  то, что полезно его внутреннему содержанию. Один ребенок замечает, прежде всего, цвета, другой – формы, третий – звуки. Таким образом, происходит непрерывное продолжение последовательных образующих явлений, при котором главную роль играет внимание. 

«Внимание, – говорит Монтессори, – этот первичный факт отношения между природой и стимулом, – и есть фундамент жизни, который должен лечь в основание воспитания». Этого основания она требует не только для детей младшего (дошкольного) возраста, которое установлено ею вполне, но и для детей школы, с которыми у нее был уже превосходный опыт. Воспитывать внимание – значит воспитывать человека в целом, ибо без воспитанного внимания нет логического мышления, нет никакого творчества. Творческое начало тесно связано с познанием мира, а познание мира немыслимо без развитого внимания.

Статья из журнала «Монтессори-клуб» № 4 (59) 2017