Как наше школьное дело отзовется?

Одним из методов, с помощью которого можно установить, каков образовательный результат работы школы, является сторителлинг (storytelling) – рассказывание убедительных историй о том, каких важных и конкретных результатов добились ее ученики. В монтессори-движении этот прием впервые был использован на серии управленческих семинаров – директориев Марии Миркес в разных городах страны. Похоже, уже сегодня складывается достаточно полная картина преимуществ или недостатков монтессори-образования, проявленных не только в аналитических записках экспертов, но и в конкретных суждениях участников образовательного процесса. Итак…

История Андрея, папы троих детей, двое из которых ученики начальной школы, трехлетняя Злата  ходит в детский сад. Из истории этой семьи мы узнали, что дети, прошедшие первую ступень монтессори-образования, способны принимать самостоятельные решения, касающиеся их жизни, отстаивать свое мнение и в школе, и в других местах. «Я в одно время отдал Илью (старшего ребенка) на карате. Иногда он с удовольствием ходил на занятия, иногда – нет. Когда появились первые успехи – желание укрепилось, но тут возник конфликт с тренером: Илья увидел несправедливое, на его взгляд, отношение преподавателя к одной ситуации. И не смог принять эту несправедливость. Я сам пытался как-то урегулировать этот конфликт, разговаривал с тренером, убеждал Илью попытаться понять, что произошло – но он наотрез отказался заниматься в этой секции. 

Андрей продолжает: «Вспомнился еще один пример, теперь уже про нашего среднего ребенка – Яну. Когда ей исполнилось 6 лет, мы привели ее в музыкальную школу. Ей очень понравилась флейта, и она выбрала именно этот инструмент для занятий. Так получилось, что через некоторое время мы заметили, что дочка не хочет ходить на музыку: то ли она не смогла принять стиль преподавания, то ли преподаватель не смог найти к Яне подход, но только мы обнаружили, что она не желает заниматься флейтой. Как мы ее ни убеждали, ничего не изменилось: отказ и все. Сейчас Яна учится в первом классе начальной школы и в ряду предметов у нее есть флейта: ей это нравится, она возобновила занятия, только с другим педагогом. 

Интервьюер: Ваши примеры, Андрей, и то, как Вы рассказываете, пока показывают обратное: и старший, и средний ребенок отказываются посещать занятия, и мне непонятно – в чем же здесь ответственная позиция как результат монтессори-образования? 

Папа задумывается и приводит другой пример, из которого видно, что наличие позиции – это упорство и преодоление в том, что ты сам выбираешь себе по жизни: «У Ильи нет выдающихся спортивных данных для того, чтобы участвовать в соревнованиях и побеждать. У него средние способности. После карате он увлекся спортивным ориентированием. И за счет как раз упорства начал выигрывать серьезные соревнования. Дело было так: прошлой зимой он впервые принял участие в забеге и, естественно, бежать на лыжах ему было трудно: умения нет. Я у него спросил: «Ты бы хотел и дальше этим заниматься?» Он ответил: «Да, конечно, но у меня не получается, потому что я плохо катаюсь на лыжах». Я спрашиваю: «Ты будешь этому учиться в свое свободное время?» И после его решения мы договорились с тренером, Илья стал дополнительно заниматься лыжами и в этом направлении хорошо продвинулся за эту зиму».

Слушая, а позже перечитывая истории родителей, я заметила, какие слова использует Андрей, рассказывая про детей в ситуации отказа от занятий: «Я отдал Илью на карате», «Мы привели Яну в музыкальную школу». В обоих случаях это был выбор не самих детей, а желание родителей, может, потому и не нашлось убедительных аргументов в пользу продолжения занятий карате и музыкой?

В разговор вступает Дмитрий, папа четверых детей детского сада «Монтессори», трое из которых уже школьники (от младшего подростка до выпускника средней школы), а младшей дочери Кате – четыре года. 

«Что я однозначно прослеживаю у всех наших детей – так это ответственность за свою настоящую жизнь, и если хотите – за свою судьбу. Я это вижу в том, что ни с одним никогда мы не делаем домашнего задания. Они все делают сами. Результат… да, у младшего сына (Сережа пятиклассник сейчас) одна тройка в четверти, но это временная ситуация и он с ней работает. У старшего сына (Денису сейчас 16 лет) спрашиваю: «Ты куда будешь поступать после школы?» – «Я выберу и тебе скажу, не волнуйся раньше времени». И средней дочери не могу навязывать свое видение жизни, она многое сама решает (Даша ученица девятого класса). Считаю, что это правильная позиция детей: быть в ответе за свою судьбу и то дело, над которым ты трудишься, которое стремишься делать хорошо. И в этом я точно прослеживаю результат монтессори-образования. 

В чем еще я вижу их ответственный выбор? Наши дети выбирают для посещения те места – кружки, театры, секции, – где они могут свободно выразить себя в действиях, в высказываниях, а места, где им говорят, что делать и как – их не привлекают совсем, даже если мы случайно туда попадаем – они сразу понимают, что это общество для них не подходит».

Андрей продолжает разговор: «По нашим детям тоже прослеживается умение свободно высказывать свое мнение, вступать в разговор. Они готовы идти на контакт и заводить знакомства. В этом они точно ориентируются на свое представление о дружбе, например, мы не можем сказать своим детям: «Поиграйте с ними, они же наши гости». Мы однажды сказали так, думая, что дети наших друзей автоматически станут друзьями наших детей, и поняли, что такая установка для них не годится».

В этом месте разговора я могу обратиться к ключевому принципу организации монтессори-среды – разновозрастной группе. В такой богатой на выбор среде сверстников всегда найдется тот, кто тебя слушает и ждет, с тобой играет и грустит, с тобой разделит радости и трудности первых шагов самостоятельности и ответственности за выбор. В такой среде есть о ком заботиться и предлагать помощь, у кого учиться и мечтать о том, «что я тоже так смогу, когда мне будет 5 лет», кому передать свое умение застегивать замок и задавать вопросы.

Дмитрий продолжает свою историю: «Я вижу в своей семье, что помощь старших младшим такая не директивная. Дети не дают друг другу прямых подсказок и объяснений, как сделать лучше, а говорят: «Почитай вот здесь, посмотри эту книжку, выбери, что тебе больше подойдет». Они все подобным образом общаются друг с другом, показывая, скорее, источники для информации, но не давая прямой ответ на вопрос. Я считаю, что это результат монтессори-образования. Я же много времени провел в детском саду и видел, что так педагоги разговаривают с детьми: обучают вопросами». 

Для подкрепления этого родительского наблюдения я обращаюсь к другому кейсу, составленному педагогом детского сада. Вот как Светлана описывает свои наблюдения за действиями шестилетнего ребенка, рассказывающего малышам про животных Африки: «К Тарасу подошли младшие ребята Ваня (4 года) и Тимофей (2,5 года), и я услышала, как он рассказывает им о животных, которых нарисовал Мирон (он организовал вернисаж своих работ в группе): об их предпочтениях в еде, о том, какая у них шерсть «на самом деле», как они устраивают свои жилища. А когда рассказ закончился, я услышала резюме: «Вообще, все они живут в Африке, хотите, покажу, где это?» – и повел малышей к карте полушарий». 

Примечательно то, что малыши слушали, не перебивая, и послушно отправились знакомиться с Африкой. 

Сергей, папа шестилетней Даши: «Важным результатом и точно берущим начало в монтессори-садике я назвал бы тщательность и неторопливость моей дочери, желание довести до конца любую начатую ей работу. Приведу недавний пример, это подтверждающий: у Даши произошел дебют: она впервые набралась смелости публично выступить в соседней группе и представить результат своей работы с фишками, на которых написаны числа от единицы до ста (доска «Сотня»). Она делала много разных упражнений: находила закономерности, раскладывая фишки по диагоналям, искала сумму цифр, считала десятками и пр. Долго упражнялась с этим материалом и вот решилась рассказать о своих открытиях. Спрашивает у меня: «Папа, а ты выступаешь перед всеми?» – «Конечно!» – «А ты боишься забыть, что ты хочешь рассказать?» –  «Иногда волнуюсь, поэтому записываю коротко, о чем планирую сказать». – «Я хочу посмотреть, как ты выступаешь». Оп! Решаю на ближайшее выступление взять дочь с собой (нам на собеседовании педагог что-то говорила про презентации, видимо, это так и будет называться…). Приходим с Дашей на фестиваль путешественников и с порога попадаем в заботливые руки организаторов: «Вы с ребенком, проходите сюда, здесь можно раскрашивать керамические игрушки». Проходим, Даша выбирает кошечку и начинает сосредоточенно работать. Именно так я бы назвал это действо. До моего выступления остается 10 минут, и я говорю: «Нам пора идти в зал, скоро мое выступление». И слышу в ответ: «Я же могу отложить работу и после выступления ее закончить». Так и сделали. На этот субботний день, кроме выступления на фестивале, у меня было много планов. Но я видел, что не могу прервать сосредоточенную работу дочери, которая продолжалась в течение полутора часов! Я не знаю, кто еще так умеет». 

Интервьюер: Мы разговариваем об образовательных результатах, которые вы наблюдаете у своих детей. А как вы видите себя, родителей, под влиянием того, что ваши дети растут в детском саду Монтессори? Что для вас было или является точкой изменения как родителя?

Сергей: «Я понимаю, что есть несколько вещей, которые я держу как точки совместности со своей дочерью. Одна из них – катание на горных лыжах. Я вижу, что через некоторое время Даша начнет кататься лучше, чем я. И для меня это вызов, точка для моего роста. Я понимаю, в каком своем умении мне надо прирасти, чтобы продолжать быть интересным для нее. Это одно. Совсем недавно я понял про другое важное изменение, которое во мне произошло. Прислушиваясь к себе, я говорю: «Не торопись». Когда я вижу, что у дочери что-то ловко (по-моему) получается, я сразу думаю: «Это же так просто, как раз-два-три». Часто это случается в рисовании, например, я вижу, что у Даши получилось, и добавляю: «А можно еще так, и вот сюда, и таким цветом», помощь моя такая. На что получаю от нее: «Я уже все сделала, ничего не надо добавлять, моя работа окончена». А я так неуклюже стараюсь ее вдохновить, развить, поддержать…

Андрей: «Про себя могу сказать, что изменения, произошедшие во мне, выглядят так: я, зная, как надо поступить в какой-то ситуации, что сделать или сказать, пытаюсь эту правильность доказать детям. А они со своей стороны (с трех сторон!) мне другую позицию высказывают. Поначалу у меня ступор наступал, когда я слышал противоположные мнения: «Я же большой, я знаю, как надо!» Теперь-то я усвоил, что надо их слушать. Всех по очереди. Очень стараюсь это делать. В этом отмечаю свое главное изменение». 

Интервьюер: Люди, не связанные с монтессори-практикой, часто удивляются тому, что дети в детском саду читают, складывают многозначные числа, ориентируются во времени, пишут свои истории. Видите ли вы в своих детях устойчивый интерес к познанию, как долго он сохраняется? Еще хочется понять, это результат монтессори-образования или просто особенности ребенка?

Андрей: «Я могу предположить, глядя на своих детей, что интерес сохраняется благодаря тому, что дети могут выбирать тот материал, то занятие, которое им нравится. Про свою дочь Яну мы думали, что она гуманитарий, а сейчас видим, что ей так нравится считать и решать логические задачки, что она постоянно выбирает в школе такие материалы». Дмитрий: «Выбор поддерживает интерес и дает возможность узнать, что есть разное вокруг: вот здесь про музыку, а здесь – про математику, а это – история, и ребенок узнает, что это все его возможности, и пробует разные материалы в группе, по своему замыслу. А дальше наступает переход из садика в школу. Родители выбирают ту школу, где у ребенка есть разные возможности».

Анализируя видеоматериалы наших встреч с родителями, перечитывая тексты, я заметила, что они почти не называют предметные результаты детей, такие как умение читать, писать, считать. У меня есть предположение, что эти умения – нормальное явление сегодняшнего дня и у родителей нет сомнений в том, что ребенок, вырастая в подготовленной среде монтессори-группы, этому научится в свое время. Родители помнят и обсуждают в качестве важных образовательных результатов интерес, выбор и пробы детей, глубокую концентрацию внимания, богатый социальный опыт, понимание своих возможностей. То есть те результаты, которые в современной практике имеют метапредметную направленность и подтверждают вырастающую субъектность ребенка.

Статья из журнала «Монтессори-клуб» № 2 (57) 2017

Фото: предоставлено автором