Ребенок осваивает метод чтения и только потом начинает читать

Из книги «Обучение грамоте и развитие речи по системе Монтессори», Петроградское издательство «Время», 1922 год

«Опыт научил меня резко различать письмо и чтение и убедил в том, что эти два акта совершенно не одновременны. Вопреки общепринятому взгляду, письмо предшествует чтению», – говорит Монтессори. Когда ребенок составляет слово из подвижного шрифта и потом проверяет его, прочитывая звук за звуком, он, в сущности, еще не читает, он просто переводит знаки в звуки, как переводил звуки в знаки, составляя слово. При этой проверке он уже знает слово, которое слышал и повторял во время составления. То же бывает и при письме под диктовку отдельных слов. Читать он начинает тогда, когда, не слыша, как произносится слово, прочитывает его, увидев на столе составленным из картонных букв. По интонации можно судить, понимает ли он прочитываемое слово или нет. 

Это явление можно часто наблюдать в детском саду Монтессори. Ребенок, проходя мимо столика, за которым его товарищ составляет слово, останавливается и прочитывает их, произнося вслух. Часто бывает, что автор творений сам не может воспроизвести их, а воспроизводит другой, доставляя удовольствие автору.

В процессе письма участвуют главным образом психомоторные центры, в чтении же происходит более высокая работа, чисто интеллектуального свойства. Письмо в методе Монтессори служит сильным подспорьем для чтения. Оно подготавливает к чтению почти незаметным образом. 

Когда внимание ребенка живейшим образом направлено на распознавание написанного слова, он задерживается на анализе составляющих его звуков. Мы говорим также о том, что в определенном возрасте дети испытывают удовольствие в ощупывании букв (когда их моторное чувство стремится к упражнению). Немного позже, а некоторые одновременно с ощупыванием букв, дети высказывают интерес к слушанию и произношению звуков ясно произносимого слова. Эти факты являются средством для вызова и совершенствования членораздельной речи, они образуют естественную гимнастику механизмов произношения, дающую возможность исправления дефектов речи в том возрасте, когда это легко, ибо происходит в эпоху его естественного развития. Таким образом, ребенок получает физиологическую подготовку к дальнейшему высшему развитию членораздельной речи в виде осмысленного чтения. 

Произнося хорошо и проделывая много слуховых упражнений и упражнений в толковании графических знаков, ребенок соединяет вместе основные механизмы письма и чтения. Хорошее произношение читаемых слов имеет огромное значение. А, между тем, очень трудно получить результаты, когда произношение уже установилось и дефекты зафиксировались. Поэтому работа, на которую так охотно отзываются малыши и производят ее спонтанно, требуя лишь легких указаний, должна проделываться еще до школы, в детском саду.

Вторым средством подготовки к чтению путем письма является медленность процесса, при помощи которого ребенок составляет или пишет слово. Для того, чтобы составить слово из подвижного алфавита или написать его, требуется гораздо больше времени, чем для его прочтения. И у ребенка в процессе работы есть время подумать над значками (буквами), которые ему нужны для создания слова. В этом процессе письмо приучает ребенка механически истолковывать сочетание букв, из которых составлено слово. 

Если ребенку, умеющему писать, показать написанное слово, которое он должен прочитать,  он долго молчит и прочитывает его так же медленно, как бы его написал. В наших опытах мы заметили следующее. Ребенок долго смотрит на карточку с написанным словом, иногда шевелит губами, иногда водит пальцем и затем или произносит его вслух, или откладывает в сторону, отрицательно качая головой. В первом случае он прочел слово звук за звуком, соединил их и произнес так, как он произносит слово. То есть по ударению, которое он поставил, можно судить, узнал ли он читаемое слово, усвоил ли понятие, выраженное этим словом.  

Бывают дети, которые произносят вслух прочитываемое слово только в том случае, если поняли его. Монтессори подтверждает это, говоря, что там, где следуют ее методу, дети, начинающие читать, проникая в смысл чтения, делают это молча, то есть читают мысленно. «Пониманию помогает интерпретация, следовательно, читает ум», – говорит она. 

Между мысленным чтением и произнесением слов вслух огромная разница. Вслух говорят, и громкая речь служит для соприкосновения двух или нескольких лиц, которые таким способом обмениваются мыслями, чтение же находится в соотношении с письмом. Здесь звуки не существуют ни для слушания, ни для произношения. «Одинокий человек может стать в соприкосновение не только с людьми, живущими ныне на всей Земле, но также с теми, кто жил почти в доисторические времена и будет жить после него. Не звуки, а письмо дает возможность этому соприкосновению. Ум принимает его молчаливо. Звуки книги сами по себе немы», – говорит Монтессори.

Чтение же вслух есть нечто более сложное. При чтении вслух человек говорит не для того, чтобы выразить собственные мысли, а для того, чтобы вскрыть мысли другого в письменной речи. Читающему приходится воспринимать глазом слово за словом и переводить его в звуки. И в то же время придавать выражение словам. Поэтому необходимо, чтобы ум и глаз проделывали быструю работу схватывания целой фразы в то время, как язык произносит слова медленно и монотонно. «И если только подумать, что все это требуется от ребенка элементарной школы, да еще прибавляется исправление дефектов произношения, становится понятным, что чтение в наших обычных школах является одним из подводных камней, о который разбивается корабль, ведомый без компаса!» – говорит Монтессори.

Дидактический материал, предназначенный Монтессори для чтения, заключается в карточках. Никакой азбуки нет. Ни в «детском саду, ни в начальной школе. На каждой карточке написаны отчетливым курсивом высотою в сантиметр различные слова, обозначающие знакомые детям предметы.

Есть также большое количество картинок, изображающих отдельные предметы и к каждой картинке  билетик с обозначением предмета на  картинке. Есть также коробка с мелкими игрушками и билетиками с надписями. Кроме того, в отдельных маленьких конвертиках лежат билетики, обозначающие серии предметов дидактического материала. На каждом конвертике написано название серии предметов. Так, например, на одном конвертике написано: «Геометрические вкладки», и в нем находятся билетики со словами: круг, квадрат,  прямоугольник,  треугольник и прочие. На другом – «Цвета». И в нем слова: красный, синий, желтый, зеленый. На третьем «ткани» со словами: бархат, шелк, толстое сукно, батист. Есть конверт с именами детей. 

Упражнения в чтении ведутся следующим образом: ребенку дается билетик, который он должен прочитать. Какое это слово, трудное или легкое, безразлично, так как ребенок умеет уже прочитать всякое слово, составленное из звуков, вернее, умеет перевести  написанное  слово на язык звуков. Ребенок медленно прочитывает слово звук за звуком. Если он сделал это правильно, ему предлагают повторить чтение, только быстрее. Ребенок прочитывает еще раз, часто все еще не понимая его. Тогда руководительница говорит: «Скажи еще скорее». Он произносит все скорее и скорее сочетание звуков, и вдруг  смысл  этого сочетания становится ему понятным. Он ставит правильное ударение и произносит слово с таким выражением радости, как будто узнал друга, по выражению Монтессори. Если ребенок долго не узнает слова, руководительница показывает ему предмет или картинку с обозначением предмета или, если нет таковых, произносит слово сама. Урок короткий и проходит быстро, так как он дается детям, уже подготовленным письмом.

После одного или двух таких уроков (индивидуальных), а часто и без всякого урока дети пытаются читать сами. При этом мы наблюдали следующее. Ребенок берет из коробки билетик, долго и внимательно смотрит на него, или произносит его вслух с правильным ударением, или же прочитывает его про себя, приглашая руководительницу проверить его, когда у него наберется некоторое количество прочитанных карточек. Часто можно видеть, как ребенок, глядя некоторое время на билетик, откладывает его в сторону. Это значит, что он не прочел его, то есть не понял. С каждым днем число прочитанных билетиков у одного и того же ребенка увеличивается. Он говорит:  «Сегодня я прочел десять, а вчера восемь». Иногда прочитанные билетики дети заворачивают в бумажку, чтобы не спутать их в коробке с непрочитанными. 

Часто практикуются уроки номенклатуры, которые дети дают себе сами. Ребенок прочитывает билетик и кладет его рядом с предметом, название которого на нем написано. Например, он берет конвертик с надписью «цвета», и у него на столике появляется ряд цветных табличек, лежащих рядом со словами: красный, синий, желтый. Читая билетики с именами, дети с радостью узнают в них имена товарищей. Есть у нас коробочка, на крышке которой написано «Петроград». В ней лежат билетики со словами: город, улица, площадь, мост, церковь, собор, школа, театр. Ребенок, прочитывая эти слова, обозначающие элементы города, часто прибавляет к ним определения: улица Казанская, Офицерская, мост Николаевский, собор Казанский, школа наша.

Монтессори описывает в своей книге «Дом ребенка», в главе «Чтение», изумивший ее факт, когда дети при игре в чтение слов, состоявшей в том, что ребенок, прочитавший билетик с обозначением игрушки, брал эту игрушку и играл ею некоторое время, отказывались от игрушек и читали билетик за билетиком. «Они не желали тратить время на игру и с какой-то ненасытной жадностью спешили тащить и читать билетики один за другим! Я молча глядела на них, пытаясь разгадать секрет их души, величие которой так мало знала. И вдруг меня осенила мысль, что они полюбили знание, а не глупую игру! Это открытие исполнило меня изумлением и заставило ярко почувствовать все величие души человеческой», – говорит Монтессори.

То же самое явление наблюдали и постоянно наблюдаем мы с нашими русскими детьми, все равно, обладали ли они дома игрушками или нет. Раз они начали читать, они читают, не тратя времени и отделяя игрушки и картинки от билетиков со словами. Игрушками они играют, картинки рассматривают, а билетики читают.

Мы пробовали также устраивать общую игру в чтение слов, утилизируя картинки и билетики. Все дети – и умеющие и не умеющие читать – принимали в этом участие. Умеющие читать прочитывали билетики не умеющим, и эти последние брали себе обозначенные на них картинки и раскладывали на столиках. И вдруг оказалось, что картинками пользовались только не умеющие читать, умеющие только читали, а не брали картинок. 

Читать же про себя они предпочитали в одиночку. В группе читали для младших братьев, не завоевавших еще себе их умения.

Из дневника Таси К. 6,5 лет. Шпалерная, 7. Январь 1918 г. «Переписывает красиво и очень чисто стихотворение Жуковского «Летний вечер». На мое предложение срисовать и картинки (из иллюстрированной книжки) сказала: «Нет, лучше я буду просто писать, а то испорчу, так красивее». Она чувствует красоту слов, и ей захотелось переписать только эти слова, и переписать хорошо. У нее определенное желание сделать работу хорошо, она относится к ней серьезно и не желает портить ее несовершенными картинками».

Таким образом, дети начинают читать рукописный шрифт и совершенно незаметно переходят к печатному. Показывать и изучать печатные буквы, как изучали дети рукописные, почти не приходится: они узнают их с легкостью, самостоятельно, сравнивая с рукописными. 

Мы приготовляем карточки печатного шрифта со словами и целыми предложениями, подобными словам и предложениям рукописного шрифта, и дети, читая их, сравнивают с рукописными. Коробочки и конверты с билетиками лежат на низких полках, чтобы дети могли свободно ими пользоваться. И тут мы замечаем то же постоянство, которое отмечает Монтессори в работе с детьми: наши дети обнаруживают то же качество, что и итальянские: они не бросаются от коробки к коробке, а исчерпывают одну до дна раньше, чем перейти к другой.

Статья из журнала «Монтессори-клуб» № 5 (65) 2018

Фото из архива редакции журнала